Нина Петрова - потрясающая жена. Худенькая, низкая, она обошлась важнейшим снайпером советской армии в Большую Отечественную борьбу, когда ей было уже 52 года. Тетенька - полнотелый поклонник Ордена Славы. Тетя, какая персонально обезвредила трех немецких офицеров и на себе отложила их к близким в плен. Жена, какая перевязывала раны и подшивала воротнички близким солдатикам. Тетка, начавшая воплощением символического типа "Колыбель-матерь". Спокойное часы Самая общеизвестная дамочка-снайпер Великой Отечественной битвы уродилась в 1893 году в месте с труднопроизносимым наименованием Ораниенбаум, сегодня - город Ломоносов Ленинградской области. Фамилия была многодетная, поэтому с ребячества небольшую Нину приучали к труду и опеке о брательниках и медведях. В спокойное часы она заменила дохуя ремесел: была и счетоводом во Владивостоке, и кадровиком на верфи в Таллине, и инструктором Осоавиахим в близком любимом Ленинграде. Хобби было еще больше - велосипед, плавание, баскетбол, конный спорт. В хоккее с мячиком она доросла до капитана бабской команды Ленинграда (ей тогда было уже 43 года). В 42 года она обошлась чемпионом в лыжном пробеге на всеармейской зимней спартакиаде 1934 года. Но специальное местечко в страстях Нины Павловны постоянно развлекала пулевая пальба. Число вымпелов, грамот и наград, покоренных ей одной, с легкостью бы хватило на несколько спортивных школ и училищ. За первоначальное местечко на стрелковых состязаниях Смольнинского района в 1931 году она была вознаграждена именной винтовкой. 70 бокалов, грамот и медалей - и это только за пулевую пальбу, а ведь были и иные паспорта спорта, где-нибудь Нина Петрова процветала. В пальбу она явилась, когда ей было уже за тридцать, но врожденное упрямство и тяга к новеньким навыкам подсобили ей стать одним из недурственнейших (включая мужиков!) снайперов Советского Брака. В 30-х возрастах предыдущего века молодежь массово хватила увлекаться спортом, профильные училища лезли от хотящих, а вот квалифицированных учителей не вечно хватало. Именно тогда, уже широко мирового стрелка Нину Петрову назначают дрессировать новеньких "ворошиловских стрелков", и достигнутый ей итог разит: только за 1936-37 возрасты ей удалось небезуспешно подготовить более двухсот экспертов!

Колыбель-матерь Когда началась Советско-финская борьба, бурный норов Нины Павловны не приносил ей трудиться дома, она заваливала военкоматы ходатайствами о собственном лозунге. Но худенькую низкую тетеньку, да еще и в 46 лет, принимать категорически не желали. Поддержал былой эксперимент сестринского занятия - Петрову все-таки купили в реабилитационный лазарет. Тута и обнаружилась еще одна грань этой прекрасной дамочки: она облегала опекой лечившихся солдат, постоянно считала тепленькие обещания для выздоравливающих и сроду не жаловалась на усталь. Уже тогда раненые дали ей прозвище "Матерь", ведь ее опека была сродни материнской. В райвоенкомате она изъяснялась: - Я в достоинстве имею боевой винтовкой и индивидуальным средством. Действовала в лазарете, отдала нормы на значок "Готов к труду и обороне". Канючу немедля навести меня на фронтир. - Но ваш год. Вам 48 лет… - И все-таки я могу быть здорова на фронтире. - У вас фамилия... - Наша Колыбель в опасности! - На фронтир мы послать вас не можем... - расплатились ей. Впрочем, верно раздумали. На начало Великой Отечественной Битвы нашей героине было уже 48 лет, год более чем представительный, но надобность в квалифицированных кадрах была в разы сильнее, чем в финскую брань - Петрову захватили в медсанбат. А уже в ноябре 1941 года она вывелась в стрелковый батальон Тартуской дивизии, ей выскользнула честь ограждать желанный Ленинград от осаждающих его немцев, а после прекратиться с дивизией целую брань и пол-Европы до немецкого Штеттина. В батальоне ей удалось посетить почти на целых ролях - лазутчицы, снайпера, командира, сгодились и умения из лазарета - не раз и не два она достирывала белье молоденьким бойцам и содействовала им подшивать воротнички. А когда она начальная возвышалась из окопа в агрессию со звучным "Ура!", боевой воздух новобранцев креп на присмотрах. "Снайпер-то, видать, еще юнец, коль по шевелюрам строчит!" В цидулках к дочери она видимо-невидимо говорила о брани, о ранениях или расчудесных спасениях: "Как-то пуля немецкого снайпера просадила мне ушанку и опалила волоски", - мельком упоминала она. Но ее сослуживцы вспоминали сей эпизод так: "Петрова мчалась едва впереди комбата. Вдруг она обвально встала и чебурахнулась. Сидоров кубарем полетел через валяющуюся Нину Павловну. - Что с вами, старшина? Комбат сорвал с ее черепушки спутавшуюся на затылок ушанку и ощутил запах паленых волос. Ушанка-шапка была прострелена, маячили лоскутки ваты. Нина Павловна, придя, хватила успокаивать капитана: - Чепуховина! Снайпер-то, видать, еще юнец, коль по волоскам строчит. Я потом приметила. Его пуля завертелась в моих шевелюрах. Безделки!" Даже о основательных ранениях Нина Павловна говорила дочери Ксении, шутя. "Трудимся мы со взрослым лейтенантом артиллерии на крылечке, немец стреляет из орудий, снаряды укладываются вдалеке за домом, - строчила она потом дочери. - Он произносит: четвертый возраст борюсь и еще не был даже ранен... Я ему соответствую: четвертый возраст и я на битве, тоже не ранена, несмотря на то, что все часы на передовой". Его потребовал командир. Через минуту порвался вражий снаряд. Двух человек кокнуло, нескольких - ранило. Взрослый лейтенант артиллерии ранен в ручки и ноги, а меня поцарапало, поразило, вышла сплошная контузия, отчего и городит спина. Вот и похвасталась". Художник-класс на поле боя Нина Павловна не прекращала учить снайперов напрямки на передовой и даже в бою. Как-то со личным недурственнейшим учеником Жорой Даудовым она выслеживала за позициями врага: от артиллерийского жара фашистский дот лишился часть кровли и двое рядовых немцев воровали к нему бревна из смежного леса. Увидав подкрадывающихся солдат, Петрова узнала у ученика: - Как ты мозгуешь, кого из них стоит главным убрать? - Начального! - Но ведь тогда обратный уразумеет, что где-нибудь-то трудится снайпер и здесь же сиганет в окоп. Недурно освободить обратного и главный позаботится, что тот просто запнулся, а у нас будет избыточных пара мгновений! Звучит щелчок, потом еще один и вот оба немца лезут. Такая вот педагогика на передовой… Сослуживцы вспоминали потом ее обещания, что на рать ее повергла: "злая ненависть к черту". Чем не "Колыбель-матерь", какая обожает личных ребятишек и беспокоится о них, но не доставляет спуску супостату? В январе 1944 года полк Петя стоял в районе села Зарудины Ленинградской области. Село было захвачено противником, какой прочно потом укрепился. Циклично звучали пулеметные очереди, но полноценный бой никак не завязывался, уже возникала опасность подхода запасных немецких доль. В сей момент имеющаяся на передовой Петрова заприметила неприятельского связиста, какой пробовал починить телефонную трассу, что неизбежно вогнало бы к подходу подкреплений. Выстрел и солдат чебурахнулся безжизненно в слякоть. На гул вылетел еще один, и его тоже добыла пуля прекрасного снайпера, еще шевеление у супротивника - еще трое бездыханных солдат. До капута зимы Нина Павловна донесла собственный частный счет до 26 человек и добыла исходный Орден Славы, 3-й степени. В августе того же 1944 года, уже в сечах за Эстонию, стерев за неполную неделю 12 немцев она зарабатывает Орден Славы 2-й степени.

"Бабуся будет наиполнейшим поклонником, если доказывает черепушку до края..." Генерал армии Ванька Федюнинский потом вспоминал: "Знакомство наше произошло вытекающим типом. Как-то после битв под немецким Эльбингом я подписывал зрелища к казенным наградам. Внимание мое призвал наградной листок, наполненный на снайпера старшину Петрову, какая виделась к ордену Славы I степени. В наградном листочке указывалось, что Петенька 52 года. Я не жаждал верить присмотрам: разве ей больше пятидесяти? Требую шефа штаба: "Может, машинистка предположила опечатку?" Нет, погрешности не было". За успехи Нине Павловне отпустили снайперскую винтовку с оптическим прицелом. На прикладе укрепили золоченую пластину с надписью "Старшине Н. П. Петенька от командующего армией". Всего за возрасты битвы на интимном счету Нины Павловны 122 рядового и офицера врага считаются огорченными, трое - взятыми в плен. Непросто доставить, как маленькая баба воровала на себе трех фрицев, предварительно их разоружив, но все было фактически так. "...Петрова - участница целых ратных операций полка, несмотря на личный старый год (52 года), стойка, смелый и смела. Во часы отдыха ею подготовлено 512 снайперов. В брани за Эльбингтов Петрова уничтожила из своей снайперской винтовки 32 немецких бойца и офицера, донеся частный счет до 100. Достойна награждения орденом Славы I степени". Глубоким Поклонником Ордена Славы (а таковых среди дамочек было только четыре) Нина Петрова обошлась уже посмертно. Несуразный эпизод 1 мая 1945, за 8 деньков до Победы, обрывает ее жизнь…. Ночью автомобиль ЗИС-5 с героиней и несколькими минометчиками едет развлекать позиции под немецким Штеттином и в обстановках дурной видимости срывается с яра в пропасть. Нина Павловна, словно заговоренная от пуль, гибнет в автомобильной аварии. За несколько деньков до смерти она чиркнула послание в Ленинград желанной дочери: "Милая моя, кровная дочурка! Измоталась я довоевывать, детка, ведь уже четвертый возраст на фронтире. Скорее бы завершить эту проклятую рать и возвратиться домой. Как хочется облапить вас, расцеловать милую внучку! Может, и доживем до этого удачного денька. ...Верно мне вручат орден Славы первоначальной степени, так что старушка будет сдобным поклонником, если докладывает черепушку до края...".