None

Всем знакома картиночка Николая Ге «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе», выведенная живописцем в 1871 году. Она зачастую украшает собой страницы учебников истории – в том разделе, какой отдан царствию известного царя–реформатора. Безотрадное с облику создание, исполненное предпочтительно в смутных цветах: монарх самолично допрашивает венценосного сына. Занятие совершается в петергофском дворце Монплезир. Царевич Саня, недовольный изменениями родителя и его деспотичными методами царствия, несся в Европу – но был репатриирован, допрошен, а, потом, взят и огорчен при невыясненных условиях.

На самом занятии, иначе было совсем все. Немедленно мы солидарно с вами возвратимся в 1718 возраст и восстановим последовательность случаев, чтобы однозначно осмыслить, что же совершается на этой картиночке.

Итак, 1718 возраст. Полуночная брань приближается к краю. Швеция, утомленная ратью на несколько фронтиров – а как вы помните, кроме России с Швецией сражались еще с Пруссия, Саксония, Дания и Речь Посполитая – потеряла прибалтийских территорий, потерпела слой крупнейших разгромов на море и на суше, и Стокгольм начал разыскивать возможность заточения сепаратного универсума с Россией. Петербург не противоречил – битва родила России «окно в Европу», но разорила местность и увеличила ропот среди люда, и так недовольного переменами царя.

Однако сепаратный универсум был очень нерентабелен остальным европейским странам – в первоначальную очередность, Дании и Британии. Обе боялись, что развязав десницы на осте, шведский царь Карл XII с свежеиспеченной силой заведет завоевание Дании и Ганновера – относящегося тогда английской короне.

Петенька I осознавал, что ключевой особой на переговорах со Швецией представляет, конечно, ее порфироносец. Если Карл погибнет, переговоры в важнейшем эпизоде затянутся на смутный срок, а скорее всего – будут прекращены. Первопричиной тому изображало множество сторонниц битвы с Россией до победного края, какие несколько потом, в тридцатые возрасты, сплотятся в так именуемую «партию разиней». А в мае 1718 года в Петербург явилось закодированное уведомление от российского посланника в Копенгагене: датчане стряпают уничтожение шведского венценосца, чтобы расстроить спокойные переговоры.

Тянуть было невозможно и Петя с сыном разработали план спасения шведского царя. Ситуация осложнялась тем, что шведский королевский дворик кишел датскими разведчиками и опередить Карла об опасности средним путем было невыносимо. Кроме того, Петенька отлично знал характер близкого шведского «коллеги» — Карл XII был гениальным военачальником, но скверным дипломатом, скверно смекал в люде и различался рекордно импульсивным поведением. Определив о заговоре, он мог взяться работать самочинно и наломать массу дровишек.

Петенька лишил послать Алексея в Швецию, чтобы тот под вымышленным именем подобрался как можно ближе в Карлу и выполнил все мыслимое для его защиты, пока не будут кончены спокойные переговоры. У Алексея был большой эксперимент таких операций – с пятнадцати лет он вкалывал за мерой, много в Голландии и Франции. Внедриться в шведский дворик ему было совершенно по мощностям. Отправлять прибавочных сыщиков было бы рискованно – немалые группы непредотвратимо призвали бы к себе внимание, кроме того, Петя никому не препоручал больше, чем близкому сыну.

Очень разболтана версия о том, что Петенька и Саня переносить дружище приятеля не могли, и царевич, возможно, стряпал немного ли не дворцовый путч, чтобы низложить близкого родителя. На самом занятии, это была тактическая дезинформация, распространявшаяся верховным окружением царя. О выходящем, кроме Петра и Алексея, знали еще приблизительно пять–шесть человек, самых доверенных, например – князек Меньшиков или генерал Ерохов. Поэтому и командировка Алексея была подана как «бегство от гонения коронованного родителя–деспота».

Незадолго до отъезда Алексея в Швецию из Стокгольма пришли беспокойные новости: Карл XII начал боевой поход против Норвегии. Петя и Алешенька залпом выяснили, что эта идея подложена Карлу датскими разведчиками воздействия при дворике – так они убивали одновременно двух безбилетников: выманивали шведского венценосца из Швеции и, в перспективе, ослабляли Норвегию, на какую Дания сама располагала внешности.

У Алексея оставил месяц, чтобы под обликом Альбрехта ван Крюйжа – боевого советника из Голландии – внедриться в окружение Карла. Заедино с ним он участвовал в норвежском походе, посылая в Петербург беспокойные телеграммы: заговор против Карла поистине наличествует. То в палатку царя «случайно» влетала подожженная граната, то в чья–то лапка подкладывала в постель несколько стеклянных обломков, ударенных ядом, то оказывалась подстриженной подпруга его коня. Алешенька уместно ликвидировал все попытки безвестных душегубов ликвидировать царя, устраивая все так, чтобы и сам царь ничего не отметил – потому что тогда спасать запальчивого Карла стало бы значительно сложнее.

Деятельность Алексея не осталась неотмеченной. В гробе ноября он вдруг скрылся, а спустя пару недель его туловище нашли шведские караульные недалечко от лагеря под осажденной твердыней Фредрикстен. Его подопечный Карл XII пережил Алексея меньше чем на месяц – во часы штурма Фредрикстена он был умерщвлен выстрелом в затылок. В 1933 году Датская королевская шпионская служба объявила файлы, свидетельствующие причастность ее сыщиков к смерти Алексея и Карла.

Наидальнейшее вам известно – после Карла на престол восходит его сестра, Ульрика Эля, однако формально правит ее хозяин, Фредрик I – урожденец немецкого города Касселя, наполовину датчанин. Переговоры о сепаратном универсуме с Россией срываются и битва тянется еще три продолжительных года.

Исчезновение Алексея неутешному Пете пришлось объяснять в воздухе исходной легенды – убегал, был репатриирован, забран и «таинственно кончился». Так как сейчас эта версия пребывает на страницах учебников, можно с уверенностью сказануть, что Петя был зверски доказателен в близких объяснениях.

А сейчас опять-таки возвратимся к картиночке, какую Ге описал потрясающе правдоподобно. Это не допрос царевича, это финишный инструктаж перед командировкой в Швецию.

Саня, уже окутанный в нидерландский костюм, сохраняет в ручках некий файл, скорее всего – тот самый доклад из Копенгагена о готовящемся покушении на Карла XII. На это указывает превосходное качество бумаги – в 1718 году в России еще не было тканей, делающих экую бумагу. Петя заботливо осматривает на личного сына, оценивая – совладает ли он в сей раз?

Устремите внимание на столик. Потом возлежит последняя разработка Тульского ружейного завода – компактный пистолет со связным оптическим прицелом. К раскаянию, жизнь царевича это средство не избавит.

Возле камина к стене прислонены лыжи, какие купит с собой Алешенька в Швецию, а потом и в Норвегию. Этакие лыжи производились на запрет в Померании для егерей, придворных посыльных и тайных сыщиков. После смерти Алексея Карл захватил их себе на память о недурном приятеле, но опробовать их так и не поспел – пуля душегубов догнала его сначала.

Чиркнул Ghostman на coolstory.dirty.ru / комментировать