Главная » 2016»Март»5 » «Бабы ещё нарожают»: откуда и зачем взялась эта русофобская фальшивка...
14:49
«Бабы ещё нарожают»: откуда и зачем взялась эта русофобская фальшивка...
Толя Вассерман.
Лаконичное описание мифа
«Женщины ещё нарожают». Эту фразу — в значении «нечего сочувствовать работниц/солдат/людей вообще» – валили ужасно многим деятелям русской истории. Она доводится как свидетельство возможно свойственной российскому царству кровожадности и невнимательного взаимоотношения к житье-бытью своих граждан.
Происхождение мифа и его применение
В цивилизованный обиход фраза ввалилась с лёгкой десницы авторов кинофильма «Пётр Начальный». Этой фразой пробует успокоить юного царя, пострадавшего катастрофическое поражение при осаде Нарвы и оплакивающего умерших солдат, один из его военачальников Шереметев: «Не грустить, монарх, женщины ещё нарожают». Если верить этой легенде, кстати, то здорово многие из валящих эту фразу Шереметеву добавляют, что император за сии обещания от целой души залепил будущего фельдмаршала в рожу.
Эта «выдержка» воспроизводится и размножается, в главном, во каждых недобрых русофобских филиппиках. И приписывается большому множеству исторических персонажей – кроме Шереметева, и самому Петеньке I, и Меншикову, и Кате II, и Коленьке II… И, конечно же, Жоре Жукову, какого принято инкриминировать в страшной кровожадности и страшных же резнями.
А.В. Исаев, исследовав файлы, продемонстрировал, что при других равноправных ситуациях именно у Жукова были минимальные бранные утраты из целых советских военачальников. Второе занятие, что Жукову рекордно эпизодично приходилось орудовать «при остальных равноправных ситуациях». Как известно, кто везёт, того и догружают. И именно Жукову приходилось систематично решать бранные задачи этакого ватерпаса сложности, с какими просто не совладали бы остальные наши полководцы. Поэтому у Жукова в посредственном за рать утраты были предельные, но это — никоим типом не из-за какой-то жуковской кровожадности, а исключительно из-за того, что задачи ему поручались наитруднейшие.
Сохранилось множество распоряжений Жукова, в каких он доскональнейшим типом объяснял личным подчинённым, как именно следует вести ратные влияния в той или иной действительной мебели, чтобы предельно уволить утраты.
Про жуковский же «бабынарожайный» подход нам известно как бы из воспоминаний Эйзенхауэра. Но – не из самих воспоминаний, а из пересказа их кустарными «разоблачителями». Вот так трактует штатовского военачальника Володарский – режиссёр кинофильма «Штрафбат»: «Генерал Эйзенхауэр в близких записках черкает, как он испытал под Потсдамом громадное поле, устланное телами русских солдат. Выполняя приказ Жукова, они атаковали город в лоб под кинжальным огнём немцев. Облик этого поля огорошил Эйзенхауэра. Ему стало не по себе, и он узнал Жукова: "На черта вам сдался сей Потсдам?". А Жуков, — я, рассказывает, точно помню это, — расплатился: "Ничего. Русские женщины ещё нарожают!"»
Конечно, в книжке самого Эйзенхауэра ничего эдакого нет.
Нет потом и случая, где-нибудь Жуков возможно порассказал Эйзенхауэру, как гнал близких солдат разминировать минные поля собственными ногами. На самом автор вспоминает, как обсуждал с Жуковым отдельные дела, в каких им приходилось участвовать, и как они оба пришли к выводу, что не только боевая теория, но и их личный боевой эксперимент доносят: в том эпизоде, если войска вышли на черту минного поля и с обратной сторонки этого поля враг ведёт обстрел, — то неотложная агрессия через неразминированное поле влечёт меньшие утраты своего состава, чем попытка застопорить и дождаться подхода сапёров. И оба порадовались тому, что экые тяжёлые волеизъявления им приходилось принимать черезвычайно изредка.
На самом занятии
В настоящем русском мировоззрении подобные вещи не только болтать, но и мыслить не пристало.
Отчего так – я разъяснял в своё времена в статье «Наша мочь — в том, что нас чуток». Первопричина в том, что Россия – исторически местность малонаселённая. Плотность народонаселения у нас вечно (даже когда наша территория не доносилась и до Волги, а целая выросла вдоль Желтого колеи — из варяг в эллины) была в разы меньше, чем в любой из европейских сторон к западу от неё. Соответственно, ценность всякой гуманной жизни в России была тысячекратно выше.
Это беспристрастное условие породило в русском людях экой ватерпас гуманности, какой в вящей части европейских плебса нелегко себе даже представить. По этой же первопричине, кстати, сделавшаяся уже легендой советская модель формирования были именно экой – основательной, повальной и непреложной. Потому что количественная нехватка люда непринужденным типом принуждает царство улучшать качество познаний и навыков любого гражданина – даже самосильно от его хотения.
Частично это же условие спровоцировало у нас и предрасположенность, чистосердечно горюя, гиперболизировать, доводить до несосветимых уровней каждую беспощадность и каждое действительное кровопролитие. Так, масштаб сталинских репрессий разные разоблачители по сей денек пробуют увеличить в 10-20 раз – хотя и настоящие цифры сами по себе печальны. А легенду о чрезмерной жестокости Ивана IV Грозного и совсем породил он сам – отмаливая индивидуально любого казнённого и умученного по его повелению. И, хотя репрессивная политика Ивана Васильевича была более чем умеренной по тогдашним европейским мерилам, внуки не сочли вероятным увековечить царя на монументе «Тысячелетие России».
Но вернёмся к «Жены нарожают».
Один-единственный файл
На самом занятии в русской истории есть только один письменный авторский файл, где-нибудь доводится фраза, хоть как-то сходная на сказочный «Жены нарожают»: «Генеральши знают, что у нас ещё полным-полно солдат в России, и поэтому не оберегают веков». Это – из цидулки императрицы Александры Фёдоровны Коленьке II от 4 (17) августа 1916 г. И из этой выдержки, и тем более из текста всего цидулки легко осмыслить, что императрица болеет лобовые утраты как субъективную драму, инкриминирует в них – возможно, вгорячах – военачальников русской армии и взывает к супругу повлиять на них.
Повторяю: это – единый файл. Как из него можно совершить вывод о «кровожадности» конкретных российских боевых и государственных деятелей и, тем более, раззвонить его на целых на них – от Петра I до маршала Жукова, – интеллекту непостижимо...